В то время, как русская икона, так сказать, «открыта» с началом нашего столетия и о ней на многих языках имеется обширная литература – русское церковное пение остается областью, весьма поверхностно знакомой даже узкому кругу специалистов. Любопытно, что интерес к нему более интенсивен у иностранцев, чем у русских (мы подразумеваем научные проблемы в области русского церковного пения).
Было бы слишком долго вдаваться в исследование причин этого явления; укажем только на главную: к нашему церковному пению, этому жизненному нерву богослужения, неотъемлемому его элементу, - подходят обычно только с обще-музыкальной точки зрения, не учитывая того, что музыкальный элемент – это только одна из составных частей церковного пения, который эта область сакрального искусства далеко не исчерпывается. 
Не малое значение имеет весьма плачевное состояние нотной литературы для церковных хоров. Правда есть лица, обладающие большими собраниями партитур для церковных хоров. Но обычно эти счастливые обладатели нотных библиотек очень неохотно дают свои собрания регентам, что, в прочем, вполне объяснимо, принимая во внимание разбросанность русских церковных хоров по всем странам мира. Поэтому эти хоры вынуждены пробавляться тем материалом, который имелся у них лет 35-40 назад, и который удалось регенту у кого-нибудь переписать, часто с переписанной уже кем-то партитуры, нередко изобилующей описками и дилетантскими переделками неизвестных переписчиков. Произведения ныне живущих авторов оставались, за невозможностью их напечатать, совершенно неизвестными, хотя сколько-нибудь широкому кругу регентов, - а это создавало впечатление, что эмиграция не способна была дать что-либо новое для церковно-хорового дела. 
За 42 года эмиграции не было сделано ни одного издания партитур для церковных хоров, если не считать нескольких, очень дилетантски составленных литографированных сборников или ротаторных изданий, по своему внешнему виду не пользующихся авторитетом, которого они, быть может, по своему содержанию и заслуживают. Это в свою очередь вызывало невероятный застой в репертуаре - полное отсутствие воспитания вкуса у молодого поколения - и ошибочное мнение иностранцев о русском церковном пении, как о любительской пересадке немецкой музыки 19-го века на русский православный клирос.
Поэтому громадное значение имеет выход в свет в последних числах июля сего года печатного «Нотного сборника православного русского церковного пения». Сборник составлен редакционной коллегией Парижской группы регентов и деятелей по церковному пению, при участии деятелей и в других странах. Издан и напечатан Колледжем Веры в Лондоне. По внешним качествам издание это превосходит все бывшие за истекшие 170 лет печатные издания церковных нот. Печать – идеальная, четкая, выполненная по всем правилам нотной графики. Формат – 2”, 362 страницы, по 6 двухмерочных партитурных акколад на страницу. Коленкоровый вишнево-красный переплет с золотым тиснением.
Вышедший Сборник – это только первый том (Литургия с архиерейским служением) серии, долженствующей дать весь богослужебный круг русского церковного пения. Второй том – Всенощное Бдение, заканчивается в данное время подготовкой к печати.
Кроме старых, писавших еще в России авторов немецкой и итальянской школы – (Архангельский, Бортнянский, Виноградов, Ломакин, Львовский, Львов, Соколов), произведениям которых исполняется теперь 70-100, а то и 150 лет, имеются произведения бывших 50 лет тому назад еще «новыми» авторов московской школы: Гречанинова, Кастальского, Компанейского, П. и А.Чесноковых, Рахманинова. Составители Сборника уделили также немало места и произведениям новейшим, т.е. произведениям авторов после 1945 года: Гарднер (Мюнхен), Жаворонков, Кедров-отец, Кедров-сын, Ковалевский (Париж), Красноставский (Хельсинки), Лабинский (Париж), Оболенский (СССР), Осоргин-отец, Осоргин-сын (Париж), Поль (Париж), Рудинов (США), Шишкин (Ленинград) – произведения их появляются в печати впервые. (Некоторые произведения Гарднера изданы в Америке в виде нотных приложений к журналу «По стопам Христа»).
Работа составителями сборника была проделана громадная. Надо было разыскивать повсюду желаемые партитуры (преимущественно в печатном виде), пригласить и списаться с сотрудниками в других странах, подобрать и отобрать материал, переписать его четко для гравера и т.д. 
Всю эту неблагодарную и незаметную работу самоотверженно выполнил д-р А.П.Жаворонков, трудам которого сборник многим обязан выходом в свет. Собственно редакционную работу по отобранию, группировке (и отчасти по изменению первоначальной авторской музыкальной редакции) выполнил Н.Н.Кедров, руководствуясь своим художественным музыкальным чутьем и церковно-певческим вкусом. Сложную административную часть и изыскание средств для издания взял на себя и блестяще выполнил В.Н.Раевский, скончавшийся за несколько недель до выхода в свет первого тома сборника. Средства для издания дал Колледж Веры в Англии через Г.Вараха.
Сборник имеет громадное значение: едва ли в течение ближайших 20-30 лет явится возможность снова выпустить в свет подобное издание. Таким образом, Сборник закрепляет репертуар – и вместе с тем и стиль русского церковного хорового пения лет на 30 вперед, до конца 20-го века. По этому изданию будут петь внуки теперешних регентов, для которых Кастальский будет также далеко отстоять по времени, как отстоят Сарти и Галуппи от времени Кастальского. Хоры, напевающие диски с церковным пением, не будут в течение 20-30 лет иметь другого источника своего репертуара, как этот Сборник, - что, конечно, сильно отразится на интересе потребителей пластинок, уже теперь порой сетующих на то, что стилистически пластинки повторяют друг друга и не предлагают ничего нового.
Сборник отражает статус-кво русского церковного пения к 1962 году и по нему о церковном пении русских, о его музыкальном и стилистическом уровне будут судить иностранцы, все более и более интересующиеся русским сакральным искусством. Но оговоримся: в Сборнике – по крайней мере, в первом томе, преобладает стиль конца 19-го века, и тот репертуар, который был «новым» в последних десятилетиях прошлого столетия. 
Поэтому необходимо внести поправку: упомянутый только что статус-кво условен. Его скорее можно назвать статус-кво парижской группы регентов. И из произведений новейших авторов взяты те, которые наиболее подходят к стилю петербургской школы 19-го века и к стилю первых шагов национальной школы московской. Это объясняется историей издания сборника. Когда шесть лет тому назад группа парижских регентов задумала издать Сборник, то она сначала поставила себе самую скромную задачу: дать (главным образом для Церкви в СССР) грамотно составленное собрание простейших, доступных самым невзыскательным хорам, более или менее известных произведений. Составители исходили из предположения, что: 1) в СССР не издается никаких нот для церковных хоров, и что там нет больших технически высоко стоящих хоров; 2) таковое же положение наблюдается в эмиграции, где регенты и певцы очень неохотно исполняют новые или непривычные вещи.
Однако, в течение работы по изданию выяснилось, что задачи Сборника гораздо шире, чем это сперва предполагалось. С особой силой выяснилось это сейчас же после выхода в свет первого тома. 
Оказалось, что 1) в СССР имеются большие мощные церковные хоры, предпочитающие репертуар не 1890, а 1915 года – Кастальского, Чеснокова, Толстянова, Рахманинова и др. 2) Имеются (главным образом в США) и в эмиграции хоры (в которых принимает участие и молодежь), отличающиеся мощностью и высокими техническим качествами. 3) Имеются первоклассные большие хоры, составленные из иностранцев, но исполняющие исключительно русское церковное пение (например, хор им.преп.Иоанна Дамаскина в Эссене). 4) Постоянно возрастает среди иностранцев интерес к современному состоянию развития композиторской техники в русском церковном пении – что видно из все растущей продукции соответствующих пластинок и по радиопередачам западногерманских и английских радиостанций и т.д.
Итак, круг исполнителей и интересующихся лиц вовсе не ограничивается маленькими любительскими приходскими хорами, а захватывает (правда, пока еще немногочисленные) большие хоры кафедрально-соборного типа. И именно эти хоры – как и небольшие хоры, в которых преимущественно принимает участие молодежь, желают услышать «новое слово» в русском литургическом пении, не удовлетворяясь репертуаром, который бессменно держится на клиросе вот уже в течение трех или даже четырех поколений.
Эти обстоятельства налагают на редакторов сугубую ответственность: ответственность не только перед поколением, помнящим расцвет церковного пения в России, но и перед поколениями, которые вскоре вступят в жизнь. Они уже не удовольствуются застывшими формами, - не ломая старое, они будут искать развитие этого старого так, чтобы в новизне старина слышалась. Не нужно опасаться, что «нового не будут петь». Будут петь и новые произведения, если они хороши, и если при этом не дано старых произведений дурного вкуса, к которым привыкли и не замечают пошлости их музыкальной фактуры. Уже потому будут петь новые, что устаревшего не будет дано.
Мы не можем здесь входить в критическое рассмотрение содержания вышедшего Сборника. В нем есть немало ценного материала, есть и кое-что новое. Мы можем охарактеризовать Сборник как связующее звено между старой Школой Придворной Капеллы и новым направлением, пути которого намечены были московской школой, развитие которой было прекращено событиями 1917 года и должно было бы быть продолжено композиторами в эмиграции. Но редакторы первого тома не решились еще явить во всей полноте последние достижения духовных композиторов эмиграции и ориентировались на 1915 год, который заканчивает собой издание духовно-музыкальной литературы в России. 
Собранный во время печатания первого тома опыт будет принят во внимание во время печатания последующих томов (Всенощное Бдение, В.Пост и Пасха, Праздники).
Вышедшее в свет издание заслуживает полного внимания всех, кто, так или иначе, причастен к церковно-хоровому делу, и желательно, чтобы каждый регент и каждая церковь имели бы его в своей библиотеке не только для коллекции, но и для пополнения и оживления своего репертуара. Даже самый скромный хор, как и большой соборного типа, найдет там для себя материал.